Батальон шёл в бой
Рассказ командира батальона, Героя Советского Союза, капитана Ерофеева Г.П.
… После тяжелейшего ранения я долгое время находился в военном госпитале. Но я хотел воевать. Из Московского Военного округа 5 мая 1944 г. меня и еще 7-х командиров батальонов отправили в 130-ую Таганрогскую стрелковую дивизию, которая была уже полностью сформирована, и располагалась в Брянских лесах. Командир дивизии провел с нами беседу и сказал начальнику штаба:
- «Этих накормить, а ты капитан Ерофеев, иди в 664 стрелковый полк и принимай 3 батальон».
5 мая я принял батальон, который был полностью сформирован, прошел хорошую подготовку, на проверках все подразделения получили хорошую оценку. Было решено: 130-я дивизия к бою вполне подготовлена.
22 июня 1944 г. прибыла на исходный рубеж для наступления, 24 июня в наш полк прибыл командир дивизии полковник Сычев, собрал командиров батальонов и отдал приказ:
- «Завтра, 25 июня, полку начинать наступление, прорвать первую и вторую линии вражеской долговременной обороны и овладеть переправой через небольшую реку. Был наведен мост – овладеть мостом и закрепиться на том берегу реки. Кто выполнить эту задачу, тот командир батальона получит заслуженно звезду Героя Советского Союза».
25 июня командир полка полковник Доржиев отдал приказ моему батальону выполнить эту задачу. Первую линию вражеской обороны мы прорвали при взаимодействии с первым батальоном, а после прорыва первой линии первый батальон вместе с танками пошли вправо, а мой батальон пошел на переправу овладевать второй линией вражеской обороны.
Данной переправой мы овладели в первый день нашего наступления, но перед нашим батальоном командованием была поставлена задача не преследовать врага, а закрепиться на втором рубеже вражеской обороны.
На нашем берегу было построено много немецких землянок, поэтому мы остались здесь ночевать, так как землянки могли послужить моему батальону укрытием от авиации, снарядов и мин противника.
На следующее утро 3-й стрелковый батальон перешел реку и когда мы ринулись на мост, противник открыл перекрестный пулеметный огонь, а артиллерия и миномёты начали обстрел по нашему берегу.
Тогда я поставил задачу командиру 9-ой роты: немедленно форсировать реку вброд и атаковать противника. Рота быстро переправилась на берег противника и с криками «Ура!» ринулась на врага с фланга, на том берегу был сосновый лес, рота шла лесом скрытно от врага, незаметно атаковала.
Оставшаяся часть батальона переправилась на противоположный берег и стали преследовать врага. К утру мы подошли к широкой реке, остановились, проверили немецкие землянки, которые уже оказались пустыми. Я установил рацию и стал ловить сигнал.
На линии связи оказался командир дивизии. Я доложил ему обстановку, передал координаты места дислокации батальона. Командир дивизии поставил мне и моему батальону задачу – вернуться обратно, перейти на главное направление дивизии и к 19.00 прибыть к деревне Затишье и получить новый приказ.
Для осуществления поставленной цели в батальон приехал командир полка по строевой части подполковник Симеренко. Я доложил подполковнику свои дальнейшие действия – батальон пойдет напрямик, таким образом мы сократим расстояние в два раза, но подполковник со мной не согласился.
- «Пойдем тем путем, которым шли сюда» - настаивал Симеренко.
Я привел свои доводы – сюда мы шли два дня и одну ночь, а нам приказано за один день прибыть к деревне Затишье.
Однако подполковник Симеренко со мной не соглашался – боялся, как бы не напороться на противника. На свой риск я отдал команду двигаться по дороге, которая идет напрямик. К 12.00 дня мы вышли в расположение своего полка. Я очень обрадовался – теперь я могу влиться в свой полк, но я выполняю приказ командира дивизии, мне приказано прибыть в деревню Затишье в указанный мне срок. Я достал карту, сориентировался по ней и решил вести батальон напрямик через лес к деревне Затишье.
Шли без дороги, я шел во главе колонны, через некоторое время на паре лошадей нас догнал подполковник Симеренко и подалась команда:
- «Командир батальона в хвост колонны».
Я дождался когда подполковник Симеренко подъедет ко мне ближе, сел к нему в фаэтон, он стал мне доказывать, что мы идем неправильно.
А я ему доказываю обратное. В конечном итоге мы пришли к тому, что я прав. Подполковник Симеренко согласился со мной, но не надолго. Через некоторое время снова раздалась команда:
- «Командир батальона в хвост колонны».
И снова подполковник стал доказывать, что мы идем в неверном направлении.
Спустя несколько километров в пути мы перешли железную дорогу и увидели впереди деревню Затишье. Я остановил батальон, дал команду располагаться поротно. В это время раздалась команда «Командир батальона в хвост колонны». Я вернулся назад.
Передо мной стоял командир дивизии полковник Сычев, он спросил:
- «Кухни готовы?».
- «Готовы!» - ответил я.
- «Корми людей» - сказал командир дивизии, и добавил, - ночью будете форсировать реку Птичь и освобождать деревню Поречье, утром, когда пойдут главные силы полка, продолжать движение на деревню Козел и занять круговую оборону и ждать дополнительное распоряжение».
27 июня под огнем противника мы форсировали реку Птичь. Немецко-фашистские захватчики вели пулеметный огонь, но мы со своей стороны огня не открывали, а тихо, бесшумно, под прикрытием темноты форсировали реку. Я решил, что здесь на крутом берегу реки противник выставил боевое хранение, а основные силы находятся в деревне Поречье и укладывают снаряжение, готовятся к отступлению; вот там мы их и внезапно накроем. Этот заслон оглянется назад и поймут, что бой идет у них в тылу и обойдут нас и покинут свои позиции. Так и решили: обошли пулеметные точки и двинулись на деревню Поречье.
Когда мы вошли в Поречье, то там противника уже не оказалось – мы опоздали, противник ушел из деревни. Однако мы не стали дожидаться подхода главных сил, а стали преследовать врага.
Не доходя где-то километр к урочищу Козел, противник начал внезапный обстрел ружейным огнем. Я моментально остановил батальон, осмотрел местность – никакой обороны, ни окопов, ни траншей не было. Я принимаю волевое решение – выпал удобный момент бить врага в открытом бою.
Я вспомнил: 30 декабря 1941 г. под городом Кирмиш бой также проходил в лесу, тогда на нас пошел в атаку немецкий полк СС, а нас всего было 50 человек и 4 станковых пулемета. В этом бою немцы потеряли более 300 своих солдат. У нас потерь не было.
Вот и сейчас сложилась аналогичная ситуация. Противник вошел в лес одной колонной, голова колонны утонула в болоте – у них образовалась пробка.
Они хотели повернуть вправо, но там напоролись на засаду, организованную 371-м стрелковым полком; левее же находился 528-й стрелковый полк. У противника был единственный путь - идти только вперед в болото. Я в срочном порядке собрал командиров подразделений и дал приказ:
- «Седьмая рота развертывается прямо на дороге, огонь ведет перед собой; пулеметная рота устанавливает пулеметы по обе стороны дороги, огонь ведет вперед; автоматная рота огонь ведет на ходу, когда пойдут в атаку и идет в первой цепи, огня не прекращать до полной победы. Пулеметная рота огонь открывает изо всех пулеметов и ведет огонь до полного уничтожения врага, позиции менять по 6 пулеметов, 6 ведут огонь, 6 меняют позиции.
Восьмая рота выдвигается вперед и влево, огонь ведет косо прицельно вправо и перед собой. Девятая рота выдвигается вперед и вправо, огонь ведет влево и перед собой. Минометная рота занимает огневые позиции уступом от седьмой роты влево, огонь вести по дороге, постепенно переносить огонь вглубь леса.
Командир минометной роты пойдете со мной, будете корректировать огонь минометов. Стрелки в атаку пойдут во второй цепи, огня не открывать, действовать только штыком. Старшине хозвзвода организовать подноску патронов, набивку лент и дисков. Я буду находиться между первой и второй цепью».
Сигналы были установлены на пастушьем рожке.
После отдачи приказа я построил батальон – главную походную заставу и пошли вперед. Я шел во голове заставы, прошли с километр и повернули в лес. Только мы повернули, немцы по нам открыли огонь из пулеметов. Я развернул батальон и изо всех видов оружия открыли огонь и быстро пошли в атаку...
